(c) Усилия по публикации иллюстративного тома КБН
Последнее письмо Болтуновой, сохранившееся в архиве А. И. Доватура, помечено 30–IX–1959.[81] В его тоне проглядывает некоторая сухость по отношению к редакции в целом: В. В. Струве торопит с высылкой примечаний к надписям, которые не могли быть просмотрены ею ранее; то же относится и к “датировочным примечаниям”.[82] Между тем у нее есть только экземпляр Корпуса, “отредактированного еще И. И. Толстым” (т. е. машинопись конца 1952 г.). Не будут ли высылать ей по сто номеров вперед еще до того как Белецкий вернет предоставленную ему для рецензии машинопись Корпуса? Есть в письме и такое соображение:
Хочу только сказать, что “подготовка к изданию” была сугубо предварительной — больше чтобы учесть этот материал при предстоящем новом монтаже и дать этим надписям соответственные корпусные №№.[83]
Между тем, как уже отмечалось выше, фотоколлекция ЛОИИ в ходе работы то и дело грозила прийти в беспорядок. Фотографии постоянно перетекали из одного института в другой и передавались из одних рук в другие. Естественно, что время от времени начинало казаться, что те или иные номера или даже значительные части фотоколлекции потерялись. Не приходится поэтому удивляться, что организаторы работы бывали вынуждены направлять, например, сотрудникам, занимавшимся прежде всего иллюстративной стороной дела, такие обращения, как нижеследующее письмо В. В. Струве к А. И. Болтуновой от 14–I–1961:[84]
Глубокоуважаемая Анна Ивановна! В связи с тем, что рукопись Корпуса боспорских надписей после 15 января с. г. должна быть сдана в Издательство для корректорской проверки и технической отборки пригодного к напечатанию иллюстративного материала, убедительно прошу Вас незамедлительно выслать все имеющиеся у Вас фотографии надписей, т. к. выяснилось, что многих фотографий недостает, Вы же располагаете полным комплектом фотографий. Поскольку подготовка надписей к изданию закончена, все имеющиеся на руках у участников работы фотографии должны быть сданы, тем более, что сейчас эти материалы срочно нужны. Заранее благодарный Вам академик В. В. Струве.
Ответ Болтуновой (от 21–I–1961) на это обращение[85] пространнее, так что здесь уместнее резюмировать его: полного комплекта боспорских фотографий у нее нет; многие снимки (и негативы к ним) делались на ее собственные средства — она этими фотографиями делилась с “эпиграфическим коллективом”, сама же получала лишь отдельные снимки из четырех экземпляров, изготовлявшихся редакцией; если в ЛОИИ недостает каких-либо фотографий, то причина в небрежном их хранении. Поэтому неправильно требовать от нее все, что она имеет; пусть ей лучше потрудятся прислать номера недостающих надписей — тогда она посильно восполнит лакуны основного комплекта. Впрочем, у нее, “как члена редколлегии”, есть встречное пожелание — получить оглавление разделов с указанием номеров и порядок Приложений к КБН, раз уж Гайдукевич не откликнулся на ее просьбу об этом.[86]
Между тем предпринятое издание, в эту пору всегда мыслившееся вместе с иллюстративной частью, оказалось делом весьма дорогим. По калькуляции, пред-ставленной 29 мая 1959 г. ленинградским Издательством Академии наук, получалось, что общая стоимость издания может составить 1 458 348 р. 20 коп., из которых на “печать иллюстраций по фототипии” приходилось бы 956 920 р.;[87] после денежной реформы 1961 г. упоминается цифра в 40 000 р.;[88] позже говорится, что иллюстративный том мог бы обойтись в 5 000 р.[89] Таких средств на Боспорский корпус АН СССР не выделяла. Пробовали, по всей видимости, как-нибудь разделить расходы, для чего в какой-то момент обращались (или собирались обратиться) в Археографическую комиссию АН.[90] Решение тем не менее не находилось, так что необходимо было искать другой путь.
В СПб ИИ сохранилась часть переписки В. В. Струве и Д. П. Каллистова 1960–1962 гг. К делу издания КБН подключены были представители руководства АН СССР (президент АН СССР академик А. Н. Несмеянов; академик-секретарь отд. исторических наук АН СССР Е. М. Жуков; директор Института истории АН СССР чл.-корр. В. М. Хвостов и др.), с одной стороны, а с другой — представители Германской АН в Берлине (Deutsche Akademie der Wissenschaften zu Berlin): президент В. Хартке; от отделения языка, литературы и искусства О. Нойендорф; от Института греко-римской древности Й. Ирмшер;[91] в переговорный процесс были вовлечены как Издательство АН СССР (директор А. И. Назаров), так и Akademie Verlag в восточном Берлине (директор Л. Кофен).[92] Во время этих переговоров наряду с обширной рукописью Корпуса (более 2 500 машинописных страниц) неоднократно упоминаются “около 1 000 фотографий” к нему.[93] Подчеркивалось и то, что “была произведена заново фотосъемка всех сохранившихся памятников”.[94]
Благодаря пониманию ценности планируемого в Ленинграде издания со стороны немецких антиковедов, в особенности — влиятельных в берлинской Академии наук В. Хартке, Й. Ирмшера и Г. Клаффенбаха, возникли надежды на публикацию боспорских надписей вместе с иллюстративным материалом в восточном Берлине. Обсуждались варианты: издавать ли Корпус только по-русски или, одновременно с русским оригиналом, еще и в немецком переводе;[95] сколько экземпляров печатать; кто и где станет их распространять; и т. п. Сейчас вряд ли есть смысл входить в перипетии этих долгих, около трех лет (1960–1962) длившихся переговоров и выдвигавшихся сторонами пожеланий и условий, отказов и новых обращений, так как все эти на высшем академическом уровне обсуждавшиеся планы успехом не увенчались.
Вспоминают, что опять (правда, не так грозно, как в 1949 г.) на русской стороне встал вопрос политический: что патриотичнее — не издать в своем отечестве или издать за его пределами? След этого мотива, введение которого в дискуссию устная традиция приписывает разным лицам, находим, к примеру, в письме академиков Тихомирова и Струве к директору Издательства АН СССР А. И. Назарову:[96]
Появление такого монументального эпиграфического труда, впервые подготовленного в Советском Союзе, на международном книжном рынке, в форме совместного с Германской Академией Наук издания, сможет породить неправильное представление об издательских возможностях Советского Союза и отразиться нежелательным образом на нашем научном престиже.
Отметим, что патриотический аргумент призван здесь служить не столько помехой немецкому изданию, в отношении которого опытные организаторы науки чувствовали (впоследствии оправдавшуюся) неуверенность, сколько лишним стимулом для издания дома. Другое дело, что за новым обращением к собственному издательству могло стоять и опасение, как бы кто-нибудь не обвинил в том, что Корпус был выпущен за границей без попыток добиться издания в своей стране. И все-таки, как показывают документы, существеннее, чем идеология, оказалось то, что сторонам попросту не удалось уладить коммерческие вопросы.[97]
Берлинский Akademie Verlag встретится нам еще раз, тридцать лет спустя, а пока отметим обстоятельство, любопытное с точки зрения истории работы над иллюстративным материалом КБН. Поскольку речь шла о передаче рукописи в солидное немецкое издательство, редакция, в конце 1960 г. (в общем и целом) завершившая, наконец, работу над Корпусом, включая иллюстративную его часть,[98] позаботилась о том, чтобы издание было технически подготовлено вполне профессиональным образом. От АН СССР была истребована “особая сумма на редакционно-техническую обработку рукописи в Ленинградском отделении Издательства АН СССР для того, чтобы рукопись со всей необходимой издательской разметкой могла поступить непосредственно в Издательство ГДР”.[99] Хотя и происходившая в сложных условиях (средства не всегда поступали регулярно),[100] работа над подготовкой КБН к сдаче в берлинское академическое издательство не только способствовала доброкачественному изданию текстовой части, но и надежной систематизации части иллюстративной: “монтаж” КБН в целом попал в руки специалистов.
- [81] См. прим. 77.
- [82] Болтунова имеет в виду датировку по палеографическим признакам.
- [83] Высказывания Болтуновой вместе с последующей оценкой ее работы В. В. Струве (см. ниже прим. 116) позволяют угадывать причины разлада между Болтуновой и остальной частью редакции: тем, что необходимо для работы над текстовым томом, Болтунова всякий раз по какой-нибудь причине не располагает, а людям, которые всецело им заняты, напоминает, что работа еще и не начиналась.
- [84] ЗЕС, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 133, л. 23.
- [85] Там же, л. 24–25.
- [86] Между прочим отметим, что в немецком, позднейшем варианте книги “Боспорское царство” (V. F. Gajdukevic. Das Bosporanische Reich [Berlin 1971] 231 Anm. 212; 341–342 Anm. 22; 364 Anm. 76; etc.) автор по различным поводам, зато последовательно, полемизирует с А. И. Болтуновой.
- [87] ЗЕС, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 133, л. 72–74; ср. л. 75–76, где подсчет произведен иначе.
- [88] Эта цифра указана в письме Д. П. Каллистова к В. М. Хвостову от 19–I–1962 (Там же, л. 28–28 об.).
- [89] Там же, л. 50 (где, впрочем, эта сумма объявляется далекой от непреложности).
- [90] Возможность сотрудничества с Археографической комиссией при издании иллюстративного тома упомянута в том же фрагменте наброска с каким-то письменным обращением, который назван в предыдущем прим.
- [91] Там же, л. 36.
- [92] Там же, л. 14–22; 26–28; 30–36.
- [93] Д. П. Каллистов — И. Ирмшеру в письме от 12–V–1962 (Там же, л. 33): “...ungefahr 1000 Photographien der Denkmaler (auch derer, die jetzt in England aufbewahrt werden)”. Ср. письмо Тихомирова и Струве, направленное (как будто бы, 20–VI–1961) в издательство АН СССР: Там же, л. 26.
- [94] В. В. Струве — А. Н. Несмеянову в письме от 2–I–1961 (Там же, л. 20); то же было и в письме Струве к Нойендорфу от 24–XII–1960 (русский текст: Там же, л. 15; немецкий, не являющийся точным соответствием ему: Там же, л. 16–17).
- [95] См. письмо Д. П. Каллистова В. М. Хвостову, написанное в конце 1961 или начале 1962 г. (Там же, л. 28).
- [96] Там же, л. 27; ср. также л. 49, где Струве намеками справляется у Жукова: разрешает ли Отделение самостоятельное взаимодействие с Академией наук ГДР или предпочтительны официальные процедуры на “компетентном” уровне?
- [97] Окончательный по существу отказ печатать КБН в ГДР содержится в письме берлинского Akademie Verlag от 18–V–1962 к Д. П. Каллистову (Там же, л. 34): непреодолимое препятствие, мешающее осуществлению проекта, лежит не в научной и не в полиграфической, а в коммерческой сфере (“Handelsproblem”). Впрочем, еще и 28–V–1962 Ирмшер пишет Жукову, что для совместной работы необходима присылка готового к печати экземпляра (“Druckmanuskript”) для ближайшего ознакомления с ним в руководимом Ирмшером Институте греко-римских древностей — пересылка такой рукописи и, тем более, массивного комплекта фотографий была, по всей видимости, политически окрашенным делом: когда редакция была наконец готова отослать рукопись, негоция эта стала, кажется, нежелательной в глазах властей.
- [98] В письме к Нойендорфу от 24–XII–1960 Струве признается, что для окончательной подготовки понадобились, по разным обстоятельствам, еще полгода (Там же, л. 15).
- [99] Из письма Струве к Е. М. Жукову (Там же, л. 49–49 об.).
- [100] Там же, 49 об.: Струве просит от аппарата Отделения финансовой помощи в виду отказа сотрудников издательства, работавших во внеурочное время, продолжать разметку рукописи без оплаты.