(d) КБН (1965) без иллюстративного тома
После того как проведены были последние редакционно-издательские работы,[101] КБН со своими 1325 надписями[102] увидел свет в Ленинграде, между тем как публикация “иллюстративного тома” была — по преимуществу в связи с финансовыми обстоятельствами — отложена на неопределенный срок. И если опубликованный основной том снискал похвальные отзывы в отечественной и международной науке, то отсутствие в новом издании документальной (иллюстративной) основы было признано его серьезным недостатком. В этом смысле в своих рецензиях на КБН высказались О. О. Крюгер,[103] Б. Лифшиц[104], Г. Михайлов,[105] В. Надель и С. Освецимский,[106] Ян Печирка,[107] Н. В. Пигулевская[108] и — ultimum haud exiguum — Л. Робер.[109] Подвергая надписи всестороннему анализу, исследователи, конечно, должны иметь представление о памятнике, как он выглядит на настоящий момент или (обычно это предпочтительнее) — как выглядел ранее. Неоднократно упоминавшиеся выше В. И. Надель и С. Освецимский, не одобряя отказа редакции от латыни как международного языка и упрекая издателей КБН в недостаточной оперативности при учете новейшей ученой литературы,[110] находят противоречие между постоянными указаниями комментариев КБН на чрезвычайную важность иллюстраций в эпиграфических исследованиях, с одной стороны, и полным отсутствием иллюстративного материала к публикуемым и основательно комментируемым текстам, с другой.[111] Отметим, что в некоторых случаях такую критику можно понять и как разновидность коллегиальной помощи: дать редакции лишний аргумент к тому, чтобы руководство Академии как-нибудь изыскало средства для издания подготовленной части труда.
Обстоятельно высказался о новом издании, коснувшись, в частности, отсутствия в нем иллюстраций, О. О. Крюгер, положивший, надо думать, в основу своей рецензии отзыв, сообщенный редакции до выхода книги:[112]
Очень приходится сожалеть, что в Корпусе нет фотографий и рисунков к помещенным надписям, что обесценивает это большое научное достижение. Рассчитывать на то, что данное издание вскоре будет заменено новым, не приходится. Поэтому крайне необходимо дополнить этот Корпус альбомом и фотографиями надписей, которых, по наведенным справкам, в редакции имеется 1000. Фотографии и рисунки — совершенно необходимая часть комментариев. Это — объективный материал, дающий возможность датировать надписи <...>. Альбом дал бы богатый учебный материал для молодых эпиграфистов <...>; повреждения надписей были бы ясны сами по себе, как и местные особенности. Это требование дополнить Корпус альбомом фотографий — нечто до того ясное для любого эпиграфиста, что оно не нуждается в особом пояснении. Такой альбом придал бы сразу Корпусу совершенно современный характер, которым в нынешнем виде он не обладает: так больше не издают.
Сейчас же вопросы о сходстве палеографии Боспора и других областей эллинистической культуры неразрешимы на основании Корпуса, так же неразрешим вопрос об импорте боспорских надписей из других стран.
Пока издание КБН готовилось, фототека была постоянно нужна и всегда могла понадобиться редакции, поэтому на архивное хранение не сдавалась, тем более что работа над историко-филологическим комментированием надписей велась в ЛОИИ, в то время как за “реальную” сторону памятников отвечали скорее сотрудники ЛОИА. Неудивительно, что в ходе этого щепетильного труда, потом — во время затянувшейся издательской стадии и, наконец, после того, как КБН, несмотря на немалые усилия многих лиц, вышел из печати все-таки без иллюстративного тома, собранию фотоснимков все больше грозило рассредоточение и утрата правильного порядка, позволяющего легко находить каждый документ в отдельности и обозревать всю фототеку вместе. Создавалась, таким образом, угроза целостности коллекции.[113]
Между тем коллектив, занимавшийся подготовкой КБН в целом и фототекой в частности, ко времени выхода КБН (1965) в значительной мере распался. Уже в Отчете Института истории за 1959 г. упоминается отход Н. С. Беловой от сотрудничества по изданию КБН в связи с болезнью.[114]Незадолго до выхода в свет КБН из редакции была исключена А. И. Болтунова. Обе собирательницы боспорских фотографий активно публиковали новонайденные надписи в ВДИ и других изданиях еще и в 80-е гг.; напротив, каких-либо следов прямой работы над созданным когда-то их усилиями иллюстративным архивом КБН не видно. [115]
Конфликт почти всех членов редакции с Болтуновой достиг кульминации к 1964 г., так что по постановлению Бюро отделения истории АН СССР (№ 4 от 4–II–1965), она была выведена из редакции КБН совсем незадолго до выхода корпуса в свет.[116] По сумме как письменных, так и устных свидетельств можно догадываться, что признанию серьезных заслуг Болтуновой в отношении иллюстративного материала к КБН помешала ее склонность переоценивать собственный — хотя бы и значительный — вклад в общую работу,[117] в которой она принимала участие, как кажется, с 1948 г., то есть дольше, чем кто-либо из членов редколлегии Струве. Склонность к такой высокой самооценке обычно оборачивается недооценкой вклада других в общее дело. Вряд ли способствовало плодотворному сотрудничеству и проживание не в том городе, где работала редколлегия. Наконец, на развитии конфликта сказалось, можно думать, и то обстоятельство, в котором не были повинны ни сама Болтунова, ни другие члены редколлегии, — а именно неуспех с изданием иллюстративного тома. Ведь за вычетом этой стороны дела роль Болтуновой в редакции становилась не так велика: сверкой текстов с оригиналами или факсимильными изображениями занимались и другие, а в историко-филологической экзегезе надписей она не могла выступать наравне с Доватуром и Гайдукевичем. Мы разбираем эту ситуацию столь пристально не для того, чтобы увязнуть в “слишком человеческом”, но как раз ради того, чтобы хоть ретроспективно над ним подняться: для современников эта задача почти всегда неосуществима.
Не удивительно, хотя и досадно, что обиженная А. И. Болтунова не удержалась от того, чтобы в печати[118] укорять издателей КБН в том, что они чуть ли не присваивают или, по меньшей мере, нарочито преуменьшают вклад В. В. Латышева в создание нового издания боспорских надписей.[119]Не нравились ей и русские переводы, выполненные редколлегией, и самое выражение “Корпус” как не отвечающее русскому словоупотреблению (надо было оставить “Свод”). Только упрек в недооценке роли самой Болтуновой в подготовке КБН выступал в более прикровенной форме.
Редакция сочла нужным на это ответить.[120] Несмотря на обширность текста, с которым имел дело последний редакционный коллектив КБН, члены его сами не называют себя издателями Корпуса: на титульном листе КБН вообще нет имен, зато в редакционном Предисловии (с. 5) рассказ начат с Латышева и с его взятой за основу КБН рукописи, притом с полнейшей определенностью. Не только упоминаниями в (кратком) Предисловии пятнадцати других лиц, но прежде всего этим решением редколлегия показала, что воспринимает себя как последнее звено в цепочке коллективов, трудившихся над завершением Корпуса, который был начат в начале XX в. Латышевым, — отразить в выходных данных издания перипетии работы, за полвека побывавшей в различных руках, разумеется, невозможно.
Помимо этого: возлагать на Латышева ответственность за все, что привнесено в Корпус трудами Жебелева и трех последующих коллективных редакций, было бы неправильно. Ведь уважение к имени ученого состоит не в том, чтобы как можно больше ему приписать, а в том, чтобы критически изучать его признанные достижения, постоянно взвешивая, чему собственно имя его может служить ручательством. Что касается Болтуновой, то ее публикации в КБН цитируются, а мнения (как положено — критически) учитываются в комментариях. Также и в Предисловии к КБН она неоднократно упомянута, хотя наиболее бесспорные ее заслуги в общей работе связывались, как видно, с публикацией новых боспорских надписей, а еще с иллюстративным томом, издание которого как раз и откладывалось ad Kalendas Graecas.
- [101] На завершающей стадии работы над рукописью в издательстве А. А. Нейхардт и И. А. Шишова отвечали за “техническую редподготовку”, включая корректуру КБН и выверку греческих индексов, что было выполнено весьма исправно.
- [102] Число надписей КБН часто указывают неточно, ошибаясь то в одну, то в другую сторону. Между тем если к 1316 пронумерованным до конца 1960 г. надписям прибавить четыре, добавленные в 60-е гг. (КБН, с. 936–939), и шесть номеров, записанных — с литерой ‘а’ — на уже занятые номера Корпуса (6а, 703a, 733а, 888а, 1251а, 1260а), а затем учесть казус с № 1305, который по недосмотру воспроизводит № 1301 (см. лемму к № 1305 в настоящем Альбоме), получится, что надписей в КБН на деле 1325.
- [103] ВДИ № 2 (1966) 176–183.
- [104] RhM 111 (1968) 23: “Mais le lecteur du nouveau Corpus deplorera l’absence totale des photographies d’inscriptions et de reliefs”.
- [105] Linguistique Balkanique 11, 2 (1967) 92: “...Le Corpus n’est accompagne d’aucune photographie, ce qui est regrettable, parce que l’epigraphie moderne ne pourrait pas se passer de la documentation photographique; celle-ci est absolument necessaire pour donner au lecteur une idee generale du monument, des ornements, du relief, du style du monument, de la forme des lettres (la forme des lettres n’est pas decrite dans le Corpus), de l’etat de la mutilation — bref, le lecteur est prive du moyen de pouvoir juger personnellement du monument, de sa date (d’apres le style archeologique et epigraphique), des lecons et des supplements. L’etude de A. I. Boltunova et T. N. Knipovic sur l’histoire de l’ecriture lapidaire grecque dans le Bospore, Numizmatika et epigrafika 3, 1962, 3–31, est importante, mais ne pourrait pas remplacer les photographies. C’est pourquoi je me permets de recommender la publication supplementaire d’une seconde partie illustrative”.
- [106] Обе рецензии Наделя — Освецимского названы выше в прим. 9. В польской рецензии (с. 243) об отсутствии иллюстративного материала сказано так: “Wartosc wydawnictwa obniza brak zdjec fotograficznych, co uniemozlivia wlasciwie w powaznym stopniu samodzielna prace czytelnika nad strona zewnetrzna tekstu, nad jego pismem, postacia i rozwojem liter, czyli nad cala strona paleograficzno-epigraficzna inskrypcji”.
- [107] В своей рецензии на КБН (JHS 86 [1966] 294–296; есть и русский, выполненный А. И. Доватуром, рукописный перевод: ЗЕС, ф. 17, оп. 1, ед. хр. 98, л. 4) Ян Печирка из Карлова университета в Праге упоминает заслуги А. И. Болтуновой как эпиграфиста в более тесном смысле слова рядом с историками, филологами и археологами, образовавшими редакцию КБН. Отсутствие фотографий — отмечает рецензент — особенно досадно там, где иллюстрация могла бы подкрепить точку зрения издателей, не принявших слишком смелые восстановления текста в КБН 992 и других метрических надписях, предложенные В. Пееком (см.: ВДИ № 3 [1960] 141–142).
- [108] ВИ № 1 (1966) 180–182.
- [109] BullEpigr (1966) № 282 и (еще определенней) № 403: “...L’absence de toute photographie dans le Corpus est tres regrettable”; напротив, говоря о “Новых эпиграфических памятниках Херсонеса” 1964 г. (BullEpigr [1966] № 280), Робер с похвалой отмечает наличие там фотографий. Это было тем огорчительнее, что в остальном Л. Робер признавал большую ценность CIRB (см. его высказывание в BullEpigr [1969] № 400 после выхода в свет новых надписей как Херсонеса, так и Ольвии), а издатели со своей стороны сделали все возможное для того, чтобы фотодокументация стала доступной всем, кому она интересна.
- [110] Применительно к ограниченному использованию в КБН новейшей научной литературы Надель — Освецимский приводят такой пример: SEG в КБН не учитывается начиная уже с XIV тома, вышедшего в 1957 г. Понятно, что затяжка с изданием труда (в основном, как показано выше, завершенного к 1959, а изданного только в 1965 г.) сыграла досадную роль и здесь.
- [111] Рецензенты отсылают к комментариям КБН относительно №№ 15, 29, 38, 47, 57, 64, 88, 97, 104, 116, 119, 133, 135, 137, 141, 142, 144, 150 и т. д., где редакторы подчеркивают решающее значение обращения к оригиналам или факсимильным их воспроизведениям.
- [112] О. О. Крюгер. Указ. соч. (см. прим. 103) 176–183, ос. 176. Рецензент сетует также на отсутствие археологической карты (это поручалось В. Ф. Гайдукевичу; не исключено, что карта готовилась, но была отложена для иллюстративного тома).
- [113] О характерном эпизоде в переписке В. В. Струве и А. И. Болтуновой в начале 1961 г. уже рассказано выше.
- [114] (Ф. ИИ, оп. 1, ч. 2, ед. хр. 138, л. 1). Тем не менее, переходя в 1960 г. на педагогическую работу, Белова оставляла за собой обязательства по Корпусу, в особенности материал о новонайденных надписях. Это обстоятельство отмечено в ее послужном списке (ср. выше прим. 25).
- [115] В ФА ИИМК хранятся некоторые материалы, сданные Болтуновой; редакции не известно с достоверностью, где ныне находится ее основной архив, который мог бы прояснить многие вопросы, связанные с историей фотоколлекции КБН.
- [116] Цитата из письма В. В. Струве от 8–I–1965, приведшего к этому постановлению, приводится в ВДИ № 3 (1967) 174: “...В сдаче рукописи Корпуса и в последующем ведении самого издания А. И. Болтунова не только не принимала никакого участия, но крайне затрудняла эту работу”.
- [117] В обзоре советской эпиграфики А. И. Болтунова утверждает: “Toutes les pierres conservees ont ete photographiees. Tous ces travaux ont ete accomplis par A. I. Boltounova” (A. Boltounova. L’epigraphie en U. R. S. S. // Klio 51 [1969] 308). Болтунова действительно сделала для иллюстративного тома много, но и у нее в этой работе были сподвижники. Тем примечательнее, что рекомендуемая ею другим щепетильность в вопросах авторства ей самой отказывает: в этих словах не видно ни работы Беловой, ни даже упоминания фототеки Латышева (см. выше прим. 6) и добавлений в нее С. А. Жебелева.
- [118] А. И. Болтунова. Несколько слов о “Корпусе боспорских надписей”: Письмо в редакцию // ВДИ № 4 (1966) 230–232.
- [119] В гораздо более умеренной форме сходную мысль высказывали Б. Надель и С. Освецимский в рецензиях на КБН (выше прим. 9).
- [120] А. И. Доватур, Д. П. Каллистов. Ответ на письмо в редакцию ВДИ по поводу “Корпуса боспорских надписей” // ВДИ № 3 (1967) 172–174.