V. Фотоархив КБН в объединенной Германии

С середины шестидесятых годов фотоматериалы — если отвлечься от описанного эпизода начала 70-х гг. — лежали почти без движения. И лишь с середины восьмидесятых годов снова оживились планы издания фотоальбома КБН совместно с Академией наук ГДР (Deutsche Akademie der Wissenschaften zu Berlin), причем все более заметную роль в этих планах стал играть историк античности Бернд Функ (1945–1996), охотно навещавший Ленинград и еще в 60–70-е гг. приглашенный к участию в работе Античной группы ЛОИИ. Окончивший кафедру древней истории ЛГУ и служивший впоследствии в восточноберлинском Центральном институте древней истории и археологии (Zentralinstitut fur Alte Geschichte und Archaologie), Функ во времена “железного занавеса” для многих олицетворял возможность хотя бы минимального сотрудничества с немецкоязычными странами — то есть как раз теми, с гуманитарной наукой которых старая Россия имела когда-то необыкновенно тесные и глубокие связи.

Задним числом можно отметить одно в плане истории культуры любопытное обстоятельство, которое сейчас становится очевиднее, чем в советское время: несмотря на еще ярче, чем в СССР, выраженные признаки политической несвободы, АН ГДР, из Прусской ставшая Германской, как и АН СССР, являвшаяся, что бы там ни было, преемницей Петербургской, сохраняли характерное для обеих сестер-предшественниц уважение к традициям академической науки и, в частности, к фундаментальным эпиграфическим исследованиям. В лице Функа, таким образом, по ряду причин своеобразно выразился интерес восточнонемецких научных институтов к дальнейшей судьбе материалов, собранных в академических институтах Ленинграда. Окрепшие в 80-е годы контакты Функа с ФРГ — после объединения Германии он, в частности, преподавал в Берлинском Свободном университете (FU Berlin), — рядом с его неподдельными симпатиями к русскому языку и культуре, давали шанс на издание Фотоальбома к КБН с помощью западногерманских институтов.

В результате из различных, давно обсуждавшихся в Группе ЛОИИ вариантов боспорской публикации верх одержала мысль, наиболее близко примыкающая к планам 60-х годов: иллюстративный том (Bilderatlant, как выражались немецкие коллеги) с приложением Addenda et corrigenda к старым текстам и, может быть, надписей, опубликованных почти за три десятилетия, прошедших после издания Корпуса, что позволило бы восполнить и актуализировать КБН. При распределении поручений по этим Addenda et corrigenda учитывались наработки, имевшиеся со времени, когда мечтали создать Sylloge.[136]

Когда Б. Функу, регулярно приезжавшему из Берлина в связи с этими планами, удалось в общих чертах договориться об издании фотоальбома, стала очевидной необходимость привести фотоархив КБН в должный порядок. От тогдашней Античной группы (следуя Отчетам Института истории — с 1990 г. по 1992 г.)[137] этим занялась И. А. Левинская и привлеченный ею к сотрудничеству с Группой С. Р. Тохтасьев (ЛОИВАН, ныне СПб ФИВ РАН). Характеризуя проделанную обоими работу, представляется уместным привести здесь полностью Служебную записку И. А. Левинской и С. Р. Тохтасьева, поданную ими (по всей видимости, в самом начале 1999 г.) сотруднику ЗЕС ПФИРИ А. Н. Васильеву:[138]

В 1964 г. был издан Корпус боспорских надписей (КБН), к которому предполагалось издать альбом иллюстраций (фотографии, прорисовки с эстампажей и др.), чего, однако, по ряду причин не произошло. В начале 1990-х годов нами вновь был поднят этот вопрос. Выяснилось, что почти веcь подготовленный к 1964 г. иллюстративный материал, а также негативы в свое время были переданы на временное хранение из СПб ФИРИ РАН в ИИМК РАН. В 1992 г. все материалы были возвращены; тогда же появилась надежда издать Альбом к КБН в германском издательстве Akademie Verlag (в дальнейшем, к сожалению, не оправдавшаяся), в связи с чем они не были оприходованы архивом Института истории. Кроме того как иллюстрации, так и негативы не были идентифицированы с номерами надписей в КБН. Эта работа была проделана нами с участием группы студентов исторического факультета Университета. По заказу Тохтасьева и благодаря письму дирекции Института фотолаборатория Эрмитажа сделала отсутствующие в материалах для альбома фотографии еще 24 надписей; в собрание были добавлены также 12 фотографий надписей, хранящихся в Британском музее (сделаны по заказу Левинской), и 4 снимка надписей, находящихся в Керчи (сделаны по заказу Тохтасьева). Фотографии и прорисовки новых надписей, которые Тохтасьев готовит к публикации, со временем предполагается также передать в архив Института.

Летом 1993 г. Тохтасьев в течение месяца работал в лапидарии Керченского историко-культурного заповедника, где провел сверку около 120 надписей. В дальнейшем, в течение года, он проделал подобную работу и в лапидарии Эрмитажа (около 250 надписей). Значительная часть эрмитажных надписей была сверена совместно с Левинской. Предварительные результаты работы обобщены Тохтасьевым в рукописи “Материалы к новому изданию КБН”, практически готовой к печати (ок. 14 а. л.). Небольшая часть этой работы, дополненная Левинской, опубликована в книге: I. Levinskaya. The Book of Acts in Its Diaspora Setting (Grand Rapids / Carlisle, 1996), 227–246, а также в виде ряда статей, написанных Тохтасьевым или отдельно, или в соавторстве с Левинской.

В результате работы с иллюстративным материалом и с самими надписями, мы пришли к следующим выводам: (1) Качество имеющегося в наличии иллюстративного материала соответствует современным издательским требованиям. (2) Изданный в 1964 г. КБН во многих отношениях устарел (значительная часть чтений оказалась неверной, комментарии часто требуют дополнений и исправлений, появились новые надписи и т. д.). Таким образом, новое издание КБН представляется нам актуальным. В настоящее время при участии Ю. Г. Виноградова возобновились переговоры с немецкими коллегами (проф. X. Хайнен, проф. В. Шуллер) относительно публикации нового издания КБН вместе с альбомом в самое ближайшее время.

Для настоящего рассмотрения существенно,[139] что фотоматериалы к КБН были вновь собраны Левинской и Тохтасьевым воедино, для чего ими было просмотрено несколько коробок, хранившихся в шкафах Античной группы Института истории, а в отделе истории античной культуры ЛОИА — сверх этого еще и столы, сохранившие некоторые материалы старых академических сотрудников, среди которых, в частности, обнаружилось немало негативов, документирующих боспорские памятники.[140] Из фотоархива тогдашнего ЛОИА ими же, по официальному письму из ЛОИИ, было получена масса не помеченных корпусными номерами “контрольных” отпечатков.[141] Некоторые фотоснимки в частично восстановленных, таким образом, двух наиболее полных комплектах нуждались в отождествлении с соответствующими номерами по Корпусу, без чего невозможно ориентироваться в массе фотографий. Кроме присоединенных фотоматериалов из ЛОИА, в отождествлении нуждались и многие негативы, ибо далеко не на всех стояли (актуальные) корпусные номера. На оборотах фотографий, хранящихся в СПб ИИ, видны пометы Левинской и Тохтасьева наряду с многослойной работой их предшественников конца 50-х — начала 60-х гг.

Параллельно с усилиями по воссоединению фотоматериалов коллекция получила на этом этапе сравнительно небольшие, но ценные пополнения: И. А. Левинская заказала двадцать четыре фотографии из Британского музея и три из Кембриджского музея Фицвильяма, что обогатило институтскую коллекцию снимками девяти надписей, ранее в фототеке не представленных.[142]Согласно упомянутой Служебной записке, четыре не имевшихся в прежней фотоколлекции снимка керченских надписей[143] и двадцать четыре эрмитажных фотографии были заказаны в рамках этой работы С. Р. Тохтасьевым.

Далекий от полноты, но внушительный комплект фотоизображений всех типов, иллюстрировавший, по-видимому, свыше 900 надписей КБН, из которых около 50 получили свои фотоиллюстрации усилиями Левинской и Тохтасьева,[144] был в 1992–1994 гг. доставлен в уже объединенную Германию. Это было сделано с разрешения возглавлявшей Античную группу И. А. Шишовой, которая, памятуя о старых планах издания иллюстративного тома в Берлине, понимала настоятельность еще одной попытки и написала (весьма краткое, как сама она вспоминает) Предисловие к планируемому изданию, чьим ответственным редактором ей предстояло выступить. Б. Функ намеревался перевести на немецкий как Предисловие И. А. Шишовой, так и Addenda et corrigenda к КБН, на тот момент состоявшие из сравнительно обширной (написанной по-русски) рукописи С. Р. Тохтасьева[145] — в соединении с институтской фототекой это могло стать основой долгожданного второго тома Корпуса.

Переговоры Б. Функа и других немецких коллег с берлинским Akademie Verlag не привели, однако, и на этот раз к изданию иллюстраций к КБН в том или ином сочетании с другими материалами. Обстоятельства мало способствовали тому, чтобы Б. Функ в 1992–1994 гг. напрямую занялся работами по переводу на немецкий язык материалов для нового боспорского тома.[146] Как бы то ни было, основной экземпляр фотоколлекции ЛОИИ (тогда: ПФИРИ) вернулся в Петербург и несколько лет оставался в распоряжении С. Р. Тохтасьева и И. А. Левинской. После того как в начале 1998 г. руководство Античной группой в ПФИРИ перешло к А. К. Гаврилову, а И. А. Левинская перестала принимать участие в деятельности и без того предельно сократившегося коллектива, естественно было вернуться к старой, до сих пор не выполненной, задаче и привлечь для ее осуществления свежие научные силы.


[136] Ожидалось четкое разделение труда: Б. Функ должен был прокомментировать царские надписи, И. А. Левинская — документы фиасов, А. К. Гаврилов — надгробные стихотворения, С. Р. Тохтасьев заниматься новой сверкой текстов с документами, ономастикой и т. д.
[137] В Отчете за 1992 г. объявлено об окончании работы над “иллюстративным томом КБН” (Ф. ИИ, оп. 1, ч. 2, ед. хр. 227, л. 15–16).
[138] ЗЕС, колл. 58, ед. хр. 1, л. 1–2.
[139] Второй абзац Служебной записки рассказывает об исследованиях И. А. Левинской и С. Р. Тохтасьева с привлечением боспорских надписей. Не забудем, однако, что целью проекта была не серия исследований, опирающихся на недоступную другим боспорскую фотоколлекцию, а ее публикация, иначе говоря — прекращение ее недоступности.
[140] Действительно, академические столы иной раз служат последним прибежищем материала, полезного если не для науки, то по меньшей мере для ее истории: также и настоящий очерк о хорошо забытых подробностях судьбы боспорского фотоархива оказался возможен благодаря разбору лежавших в шкафах и столах Античной группы Института истории старых бумаг; проделав эту работу, И. В. Куклина положила основание новой — и довольно обширной — коллекции документов: ЗЕС, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 133, л. 1–135.
[141] В Описи ФА ИИМК (см. прим. 128) на отдельном листе с пометой “временное хранение” есть приписка (13–V–1991) Э. С. Доманской об отпечатках, взятых в 1991 г. из ФА ИИМК в Институт истории.
[142] Ср. выше раздел От редакции, с. VIII, прим. 5.
[143] Редакции настоящего Альбома, к сожалению, не удалось зафиксировать номера по КБН для четырех керченских фотографий, упоминаемых в Служебной записке: на письмо редакции к С. Р. Тохтасьеву (получено им 18 марта 2004 г.) с просьбой назвать соответствующие номера коллекции ответа не последовало.
[144] С одной стороны, в Отчетах за 1992 г. (Ф. ИИ, оп. 1, ч. 2, ед. хр. 227, л. 15–16), в момент завершения плановой работы И. А. Левинской, приводится цифра 800 (которая и вообще встречается настойчивее других) — между тем уже в 1973 г. (см. выше прим. 125) упоминалось об иллюстрациях к 906 надписям. С другой стороны, в Отчете за 1990 г. фигурирует цифра 1200 — относящаяся, надо полагать, не к надписям, а иллюстрациям, притом всех родов, не взирая на их качество и(ли) степень документальности.
[145] Впоследствии рукопись С. Р. Тохтасьева стала, как рассказывает он сам (С. Р. Тохтасьев. Из ономастики Северного Причерноморья: X–XVII // Hyperboreus 6, 1 [2000] 124), называться “Материалы к новому изданию Корпуса боспорских надписей” и, по всей видимости, служила основой для детальнее разработанных публикаций.
[146] Трудно сейчас судить о том, насколько существенными оказались при этом (для нас до конца не ясные) политические обстоятельства, омрачившие последние годы жизни Б. Функа. Подготовленный им на основании проведенной в 1994 г. международной конференции том по истории эллинизма, увидевший свет после внезапной смерти своего редактора, открывается портретом Б. Функа и поминальным словом Х.-Й. Герке (H.-J. Gehrke. In memoriam Bernd Funck // Hellenismus: Beitrage zur Erforschung von Akkulturation und politischer Ordnung in den Staaten des hellenistischen Zeitalters. Akten des Internationalen Hellenismus-Kolloquiums 9–14 Marz 1994 / Hrsg. von B. Funck. Berlin 1996, V–VI).